ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ - ЧУДЕСНЫЕ!
1 сентября 1951 года я с новеньким аккуратненьким портфельчиком, привезенным отцом из Москвы, заявился в 1-й класс школы №27. Сейчас в этом здании на ул. Октябрьской институт усовершенствования учителей. В те времена первый сбор школьников проходил накануне 1 сентября. Мы явились на этот сбор со скромненькими (по сравнению с нынешними) букетами цветов из своих домашних палисадников, увидели друг друга, определились с местом и узнали свою первую учительницу. Особых впечатлений у меня от первого класса не осталось и даже имя, отчество своей первой учительницы я не запомнил. Да и одноклассников тоже. Пять лет назад я иду на стадион и там, как обычно, множество встреч. Здоровается со мной какой-то мужик. Я отвечаю, но он видит, что я не узнаю его. «Что, не узнаешь»- спрашивает он. «Не узнаю» - честно признаюсь я. «Да мы же с тобой в первом классе вместе учились» - заявляет он. Пообщались, но вспомнить кого-то не могли – все-таки более 60-ти лет прошло.
1-ый класс семилетней школы 27. 1951-1952 учебный год. Рубцов Анатолий стоит в 3-ем ряду, 3-ий справа.
Второй и третий классы я учился в школе №10. Это были два деревянных одноэтажных дома по улице Кожевенной. Спортзалом в зимнее время был коридор, а летом школьный двор. Коридор был квадратный и на него выходили двери классов. Каждую перемену в коридоре девчонки водили хороводы и я был уверен, что это обязательный школьный ритуал. Поэтому, когда я после третьего класса оказался в другой школе, я с удивлением увидел, что никто никакого хоровода не водил. Во втором классе я получил первое общественное поручение – стал санитаром. Санитар носил на рукаве белую повязку с красным крестом.
В его обязанность входило проверять перед началом занятий чистоту рук и длину ногтей у одноклассников. В третьем классе я стал пионером и был назначен звеньевым. На школьных линейках звеньевые докладывали председателю отряда сколько человек в строю, председатель отряда докладывал председателю дружины, а председатель дружины – пионервожатой. В школе, в основном, учились дети с северной окраины, из семей с невысокими доходами и некоторые дети и в школу ходили босиком. Кому-то за счет школы покупали обутки. Почти все дети в школу ходили с сумками через плечо, дома сшитыми из грубой ткани. А у меня был аккуратненький портфельчик. Так я настоял и мать мне тоже сшила такую сумку, с которой я стал ходить в школу. В классе я не выделялся (кроме того, что учился хорошо), но однажды произошел такой эпизод, после которого меня как-то заметили. Атаманил во всей школе наш одноклассник Боря Ивахненко по кличке Тася. Его старшие братья были настоящими хулиганами, да и он не отличался кротостью, он чувствовал себя хозяином в школе. И вот однажды на перемене наш одноклассник выронил из кармана деньги, которые он принес в школу на что-то сдать. Он еще ничего не понял, как Тася подхватил их и показал нам всем кулак – молчать! Пацан хватился, а денег нет. Он был в жутком расстройстве, так как был из бедной семьи. Я видел, что Тася отдавать их не собирается и пошел к завучу и сказал, что деньги подобрал Ивахненко. Мне просто было жалко пацана. Завуч его вызвала, он сознался и деньги отдал. А мне пацаны передали, что после уроков меня будут бить. Я после занятий специально немного задержался в школе и пошел домой, сжавшись в комочек. Но, удивительное дело, ни в этот день, ни потом меня никто не тронул, но пацаны ко мне стали относиться лучше. И даже тот же Тася. Хотя я всегда его боялся, пока учился в той школе.
В школе я был застенчивым и когда приходилось читать на уроке стихотворение, которое задавали на дом, я читал его скороговоркой, опустив голову, как провинившийся. В этом меня пыталась поправить учительница Анна Семеновна, но я долго не мог от этого избавиться. По итогам учебы за 2-й класс я был награжден Похвальной грамотой. Каждую весну в школе проводился вечер отличников и я дважды на него приглашался.
В то же время существовала система оставления ученика «на осень». Заканчивался учебный год и большинство переводились в следующий класс. Были и те, кого оставляли в том же классе на второй год. А были и такие, кого оставляли «на осень». В августе такой ученик неделю ходил в школу на занятия и там с ним занимались предметом, по которому он отставал и после этого переводили в следующий класс.
Рубцов Анатолий - 2-ой ряд, 1-ый слева. 3 класс. Благовещенск, 1953 г.
Окончив третий класс, почему-то опять встал вопрос о переводе меня в другую школу. Летом 1954 года отменили раздельное обучение мальчиков и девочек в школах №1 и №4. И в школе №4, где раньше учились только девочки, могут теперь учиться и мальчики. И, конечно, мечтой было учиться в этой школе. Большое красивое здание с большой территорией, с приусадебным участком, тиром, стадионом и даже фонтаном. Правда, фонтан уже давно не работал, но он и сейчас стоит. Меня записали в школу №4 и 31 августа я счастливый заявился на общешкольную линейку. Нашел свой класс, стоим. Тут какая-то суета среди учителей и одна из них выкликает 4 фамилии и подзывает к себе. Там была и моя фамилия. Оказалось, что класс переполнен и нас определили по другим школам. Я опять оказался в школе №27, куда ходил в первый класс.
Опять совершенно незнакомые одноклассники. Опять надо как-то сближаться. До 4 класса школьных друзей у меня не успело появиться, я даже почти никого не запомнил, фамилии некоторые помню и все. Из четвертого класса некоторые ребята уже стали знакомыми на всю жизнь: Леша Пономаренко, Федя Асакалов и некоторые другие. Учился я и здесь хорошо и до сих пор сидит осадок в душе, когда в итоговом диктанте я не поставил мягкий знак там, где нужно. Оценка – 4. Она оказалась единственной среди пятерок в итоговой табели. Как звали учительницу я и на этот раз не запомнил. Какой-то внутришкольной жизнью я не занимался, да и не знаю была ли она вообще.
В 5-й класс я, наконец-то, пошел в школу №4. Первое заметное отличие от предыдущих классов – это форма. Хорошо помню, как в первом классе на самом первом уроке я первым ответил на самый первый вопрос учительницы. Она объясняла нам как должен выглядеть ученик. И спросила в какой форме он должен приходить в школу? Я тут же встал и сказал: синяя рубашка и черные штаны. «Правильно, ответила она, но, если ты хочешь ответить, надо поднять руку» Это я о форме. До 5 класса форма у всех была единая: у мальчиков синяя рубашка с белым воротничком и черные брюки. У девочек: синее или коричневое платье с белым воротничком и черный фартук. А в 5 классе появилось некоторое разнообразие. Оно выражалось в том, что можно было вместо рубашки носить «бобочки», как их называли. Они были из разной ткани, из вельвета и разных цветов. Учебный год набирал обороты и для родителей я вскоре преподнес сюрприз. После первой четверти в итоге у меня по алгебре стояла двойка. Это у отличника предыдущих четырех классов. В первых четырех классах я и уроки-то дома почти не учил, все запоминал на школьных занятиях и сидеть подолгу дома над уроками не было необходимости. Мать не работала, была все время дома и когда с соседками обсуждали учебу детей, она говорила: «Я даже не знаю когда он делает уроки, не задают им их, что ли?»
По такой же инерции я начал относиться к урокам и здесь. Но здесь появились такие предметы, как алгебра и геометрия. И вот по этой самой инерции я запустил начала предметов, растерялся, да так и не «оседлал» их. Что и привело к двойке в четверти по алгебре. Во второй четверти я сосредоточился на этих предметах, выправился, но страх остался. Помогло и то, что я сдружился с Витей Железновым, он хорошо учился и нередко домашние задания по этим предметам мы делали вместе. Я приходил к ним домой, мы делали уроки, потом во что-нибудь немного поиграем и я шел домой. Классным руководителем у нас была Наталья Дмитриевна Шаппо, она же и вела эти предметы, и на каждом классном часе говорила мне, что я по этим предметам могу учиться на отлично.
А потом появились предметы гораздо страшнее, чем математика – это химия и физика. Да еще черчение, когда надо было осваивать проекции. Химию я сразу подзапустил и до конца так и не освоил, когда в формуле надо ставить «цифорки» впереди формулы, а когда позади и какие? А в черчении мы чертили тушью, где тонкие линии, где толстые. Но главная трудность была это проекции, когда какую –то деталь надо было начертить в трех проекциях. Я с этим справлялся, но не блистал.
В 6 классе меня вовлекли в секцию легкой атлетики при Детской юношеской школе (ДСШ). Тренером была молодая девушка Вера Афанасьевна и мы ее по- своему любили. До сих пор стыдно, как мы ей устроили своеобразный бойкот, она не могла ничего понять и даже однажды заплакала. А причиной была ревность. Мы увидели ее в парке с молодым человеком и в нас взыграла ревность. Зимой мы занимались в спортзале нашей школы, а летом на стадионе «Динамо». Один раз меня включили в состав сборной школы в своей возрастной группе на эстафету на приз газеты «Амурская правда» и мы стали победителями. А после соревнований на первенство города среди школ, нас с Володей Докучаевым пригласили на радио. До сих пор не знаю почему, так как наши результаты не были лучшими. Там мы отвечали почему занимаемся легкой атлетикой, какой вид в ней больше нравится? А дальше случилось то, чего мы не ожидали. Ведущие, которые нас расспрашивали, после записи говорят: «Какие хорошие голоса у ребят…» и кончилось тем, что нас пригласили быть ведущими на радиопередачу «Амурские ребята». Идо конца учебного года мы этим занимались.
Я хотя и был щупленьким, любил заниматься спортом. Я бегал на лыжах на первенстве города среди школ. Занимался баскетболом в обществе «Спартак» и даже играл за эту команду на первенство города.
Участники легкоатлетической эстафеты на приз газеты "Амурская правда". Команда школы 4 на фоне трибуны около Гастронома. Рубцов А. - 1-ый ряд, 1-ый справа. Благовещенск, 1957 г.
Я учился в 7 классе, когда у нас сменился классный руководитель. Римма Андреевна Семенова была завучем в школе №1. Но что-там произошло, ее освободили от должности и назначили учителем истории в нашу школу и классным руководителем в наш класс. Она была заметная и не тем, что сильно хромала, а своим характером. Она была грубоватая, резкая, но никогда не унижала ученика. Она проводила классные часы на нравственно – идеологические темы. Она порой шокировала нас, когда излагала свои принципы, отличающиеся от общепринятых. Однажды она провела с нами необычный эксперимент. Учебный год закончился и нас на две недели отправили в Чигири сажать капусту. Тогда все было проще. Нас привезли в поселок, выдали наволочки и матрассовки и отвели на конюшню. Мы набили сеном свою постель и расположились в спортзале деревянной школы. И мальчики, и девочки спали на полу. Сейчас бы Роспотребнадзор за голову схватился. И вот в один дождливый день мы не работали и Римма Андреевна предложила нам игру и мы, даже с интересом, согласились. Правила игры такие: один из учеников выходит за дверь, а остальные каждый о нем должен назвать его хорошие качества и плохие. Римма Андреевна записывала и потом оглашала, но не называя авторов оценок (чем нас и подловила). Начали с мальчиков. И тут началось… Ну, как у библейского Павла, сказавшего, что праведного нет ни одного. Каждый из нас считает себя хорошим, ну есть там кое-что из недостатков, но это так себе. А тут человеку начали вываливать такое, чего он и сам не знал о себе. Эксперимент вскоре прервался, так как никто не захотел больше выходить за дверь.
Эти школьные годы отличались от нынешних еще тремя заметными обстоятельствами. Первое. Писать нам приходилось чернилами и чернила эти мы разводили сами. Покупали чернильный порошок и в какой-нибудь банке разводили. И редко когда при этом не ляпали кляксы на стол. А если еще стол был застелен дефицитным материалом – клеенкой, то это вообще была трагедия! Второе обстоятельство. Свет подавался в квартиры с перерывами и перерывы были по закону подлости именно тогда, когда он более всего нужен – вечерами. Для этого случая во всех семьях имелись керосиновые лампы. Хотя и тут без дефицита не обходилось. Чтобы эта лампа лучше освещала и не коптила, на нее одевалось специальное ламповое стекло. Оно было хрупкое и разбить его было очень просто. А оно было дефицит. Поэтому в кладовках у людей всегда висели нанизанные на веревочку ламповые стекла. А, уроки, как правило, всегда делались вечером, вот мы и делали их в полутьме. И третье. Каждый год нам в школе делали уколы. Не знаю от каких болезней, но очень «болючие». Под лопатку. Случился такой эпизод: нам вчера сделали укол и мы все ходили перекошенные. А тут к нам заходит какая-то учительница и командует: «На укол!» Мы взвыли: «Мы уже сделали!», а она нас не слушает и повела в ленкомнату, где ставили уколы. Я иду и размышляю: вот если мне за этот укол дадут звание Героя Советского Союза, я все равно не дамся. Привели нас и медики быстро разобрались, что мы уже сделали. Обычно после сделанного укола все хлопают друг друга по спине, бегают и прыгают. А на следующий день все приходят в школу перекошенные и любое движение доставляет боль. А несколько человек вообще после укола не приходили в школу.
В каждом классе всегда образуются группы по более близкому общению. Как правило, во многом состав группы зависел от места жительства. Идешь домой после уроков и все кто по пути, уже сближаются, выясняются общие интересы. А если это каждый день и не один год… Наша группа: Володя Докучаев, Витя Железнов, Витя Николаев, Гена Сурков, Олег Черненко. Мы собирались периодически вместе, что-то обсуждали, обменивались книжными новинками. И что характерно, это уже 14-15 летние ребята, но ни разу ни у кого не возникло предложение чего-то выпить, я имею ввиду алкоголь. Правда, и кофе никто не предлагал, его просто не было.
В 6 классе я стал задумываться о быстротекущем времени, о жизни и смерти, как явлении. Надо сказать, что начало этому было положено намного раньше. Наверное, мне было лет семь, когда после хорошо проведенного летнего дня я уже лег спать, но что-то не спалось. Я еще был под впечатлением прошедшего дня, перебирал лица ребят, с которыми провел день. Помню, по радио (у нас радио никогда не выключалось) запели «Севастопольский вальс» и у меня как будто что-то переключилось с мажорного настроения на минорное. Я начал размышлять, что вот такой замечательный день больше никогда не повторится. Будут хорошие дни, но вот такой – никогда. И наша дружная компания не сохранится на всю жизнь, и что некоторые старшие ребята, которые играли с нами, скоро уйдут в армию или уедут учиться и я, может быть, я их и не увижу больше никогда. От этого мне стало не столько грустно, сколько страшно. Страшно, именно, из-за этого бега времени, который все меняет. Человек не стареет сам по себе, просто человек соответствует своему времени, а время безостановочно бежит вперед, вот и человеку приходится меняться. И все чаще он встречается с этим страшным понятием: «никогда больше…».
Выпускники 7 "б" класса школы 4 г. Благовещенск, 1957-1958 учебный год. Рубцов А. - 2-ой ряд, стоит 4-ый слева.
Вот это чувство уходящего времени с тех давних пор так и сопровождало меня всегда. Но в 6-7 классах сюда добавились размышления о смысле жизни. Я рано начал читать газеты и журналы и к этому времени журнал «Юность» и «Комсомольская правда» были моими постоянно читаемыми изданиями. А они много писали на эти темы. И под влиянием этих изданий я начал вести дневник. Я записывал каждый прожитый день. Но долгое время они были больше похожи на перечень сделанного: встал, поел, сходил в школу, по истории получил пятерку, ну и т.д. Потом уже дневники наполнялись разными мыслями и рассуждениями. Кстати, я веду дневник до сих пор. Причем, если мне кого-то приходилось обманывать, дневнику я себе этого не позволял. Потом я у кого-то вычитал, что если ты дневнику солгал, после этого дневник можно выбросить, это уже не дневник.
В 1957 году у меня впервые появились наручные часы, отец подарил свои на день рождения. Тогда редко у кого из учеников были наручные часы. Это не то, что сегодня, когда у ребенка еще до школы есть смартфон и он с ним ловко управляется. В январе 1958 года у меня умер отец, ему было 49 лет. В начавшемся учебном году в сентябре 1958 года в нашей школе ввели школьное питание кроме буфета. Надо было купить талоны и получать школьный обед в просторном зале. Мне, с учетом что умер отец и мать не работала, талоны выдали бесплатно.
Ближе к окончанию учебного года в школьном образовании произошла реформа. Нам объяснили, что со следующего учебного года, мы будем 4 дня учиться, а 2 дня осваивать какую – нибудь профессию на предприятиях города. Но учиться придется на один год дольше. Мы обрадовались этой реформе. Я выбрал из предложенных профессий профессию столяра – краснодеревщика, хотя понятия не имел, что означает слово краснодеревщик. Учебный год мы заканчивали с радостным ожиданием нового учебного года.
Продолжение следует...
А.Рубцов
Просмотров: 341