«В ПРОВИНЦИИ И ДОЖДЬ РАЗВЛЕЧЕНИЕ»

Жизнь – это такое явление, изменения в котором происходят постоянно. Их надо просто видеть, а мы, привыкая к ежедневной обыденности, часто не замечаем, что некоторые изменения носят эпохальное значение.

Так получилось, что наше поколение (опять же незаметно) в бытовых вещах перешли, условно говоря, от каменного топора к электронным приборам, по -современному выражаясь – к гаджетам. Полагаю, что в 50-70-е годы ни один человек не объяснил бы значение этого слова. В начале 60-х годов у Косицыных появился телевизор. Он был первым на квартале. И по вечерам к ним собирались соседи смотреть фильм или «Голубой огонек». А квартиры – то были не многокомнатные, две, редко у кого три комнаты. Но это не казалось верхом бестактности, потому что в те годы взрослые люди нередко собирались у кого - нибудь поиграть в домино, карты (очень популярная была игра «66») или в лото. В лото играли на деньги (копейки). Чуть ли ни у каждого бочонка с цифрами был свой «позывной». Например: «69» - выкрикивали «чушки спят» или «туды – сюды», «11» - барабанные палочки, «44» - стульчики. А днем неработающие хозяйки находили время сходить друг к другу в гости и поболтать о своем, о женском. Время от времени по дворам ходили цыгане и им удавалось уговорить хозяек погадать. Вообще, не только пацаны все знали друг друга в округе, но и взрослые. Люди по многу лет жили рядом и уже воспринимались, как родственники. Выбывали из проживающих очень редко. Никто никому в те времена квартир не предоставлял, потому что их никто и не строил. И кому уже было невмоготу совместное проживание большой семьей, те строили собственный дом. Город начинал осваивать пустующие земли, предоставляя право строить на них собственное жилье. Желающим выделялась земля и выдавалась денежная ссуда. Первые участки стали выделять за кладбищем, что на улице Северная, затем к этому участку добавился участок за железнодорожным вокзалом. Его называли Кукуевка.

Сейчас даже с трудом верится, но это при нашей жизни утюг на углях заменили на электрический, а жестяную ванну и стиральную доску сменила стиральная машина. Мясорубка была в каждой семье, а сейчас и места не найдешь, где ее прикрутить. Потому ее заменила электромясорубка. Даже такая мелочь, как пишущая ручка. До пятого класса писали ручками со сменным пером, обмакивая их в чернильницу. Чернильница у каждого была своя, а писать разрешалось не любым перышком, а остреньким, чтобы и буквы, и цифры получались с нажимом. В пятом классе появились наливные ручки. Но они с трудом пробивали себе дорогу, так как писание ими не поощрялось. А вот что такое шариковая ручка, нам рассказывала пионервожатая.

Были в те годы и экзотические картинки. Периодически заезжал на квартал собачник. На запряженной телеге стояла железная клетка, а в ней бездомные собаки. Возница, он же собачник, клещами с длинными ручками ловил собак и помещал их в клетку. Пацанов просил помочь, а за это давал резиновые шарики или свистульку. И помню, сколько радости мы испытали, когда собачник пошел за собакой, а кто-то из пацанов открыл клетку и все собаки разбежались. Было твердое убеждение, что собак возят в цех, где из них варят хозяйственное мыло. Но вот прошло более 60 лет, а проблема бездомных собак так и не решена.

Более мы были рады старьевщику, который тоже приезжал на телеге, запряженной лошадкой, а на телеге стоял большой чемодан, в котором держал то, чем рассчитывался. Он собирал бумагу, кости, цветной металл и тряпье. У него были весы и расчет был на вес. Женщины очень его ждали, потому что он рассчитывался разноцветными нитками мулине. А вышиванием тогда занимались все.

Самым ходовым транспортом был велосипед. Рядом с предприятиями делали специальные стоянки для велосипедов – такие рамки в виде ограждений. Велосипеды ставили к этой рамке и замыкали на замок. В магазины тоже ездили на велосипедах, ставили их к стенке и вешали замок на большую звездочку. А мужиков – велосипедистов выдавала прищепка, которой была пристегнута снизу штанина, чтобы она не попала в цепь. Жизнь улучшалась и пацаны тоже стали садиться на велосипеды. Это те, кому родители могли их купить. Выбор был небольшой. Среди детских марок «Пионер» - аккуратненький черненький велосипед. Но вскоре сверкнул яркой звездой голубенький «Орленок», а для девочек «Ласточка». У них и рамы были несколько другие и выглядели они шикарно. Но мы уже приценивались к взрослым велосипедам. Их было три марки: «ЗиФ», «ГАЗ», и «МВЗ». Но было в городе несколько трофейных велосипедов, привлекавших внимание. В нашей компании такой велосипед – «Диамант», был у братьев Асакаловых. Он был чуть пониже и у него был по- другому сделан тормоз, и выглядел он как-то надежнее и крепче. Были дамские велосипеды. Рама у них была сделана так, что при посадке не надо закидывать ногу на раму. А заднее колесо обрамляла цветная сеточка.

Но кроме привычных видов транспорта по дорогам ездил и весьма экзотичный вид. Люди держали коров, коз, свиней и лучшей кормежкой им являлась барда. Это продукт отходов от производства спирта. В городе было два спирт завода и они продавали населению эту барду. И люди ставили бочку на тележку , впрягали в нее корову и в путь на спирт завод. И такого транспорта по городу ездило немало.

Сейчас на запуск космического корабля никто и внимания не обращает – привыкли. А наше поколение и взрослые, и дети выскакивали поздним вечером на улицу и искали в небе движущуюся звездочку – первый искусственный спутник земли. А на следующее утро спрашивали друг у друга: «А ты видел вчера…?»

Еще приметой того времени были небольшие будочки, в которых работали уличные сапожники. Потребовалось починить обувь – 15 минут и все готово.

Жили мы тогда каким-то полу общинным образом жизни. В радиусе полу километра все друг друга знали. Жили тогда небогато и это нас сближало. Хотя родители занимали полярные должности. У Никитина Юрки отец был полковник, у Манаковых – директор фабрики, у Цюк – директор маслозавода. А у других отцы были и грузчики, и рабочие, и водители, и кочегары. Но мы особой разницы не чувствовали. Бывая друг у друга, мы не видели особой разницы в уровне жизни. Мебельных гарнитуров еще не было и мебель у всех была одного набора: стол, кровати, шкаф, диван, этажерка, табуретки, а у некоторых стулья. Матери почти у всех, где были отцы, не работали. Когда-то генерал Эйзенхауэр сказал умную фразу: «Мы были бедны, но благо было в том, что мы не знали об этом».

Мы наслаждались своим временем и тем, что ничего не знали о будущем. Мы временами думали о нем, но в иллюзорно – оптимистичном свете: как мы станем летчиками, водителями, футболистами, врачами. Мы еще не знали, что будущее таит в себе не только радость приобретений, но и горечь потерь. Я учился в третьем классе, когда нам пришлось прощаться с нашим товарищем Толей Шелковниковым, который, катаясь на велосипеде, попал под машину и погиб. И это было только начало.

Но надо отметить, что это незнание являлось великим стимулом жить, не боясь завтрашнего дня. И мы жили. Купаться на Амур мы уходили на целый день, в поход за Зею – на целый день, за орехами – на целый день, на плоты – на целый день. На Амуре от улицы Красноармейской и до лесозавода (ул. Островского) у берега стояли плоты. На плотах мы ловили рыбу особым способом – на банки. Берется обыкновенная стеклянная банка, ее металлическая крышка вырезается так, чтобы острые концы опускались внутрь банки, в банку насыпалась наживка (жмых чаще всего), к банке привязывалась леска и она опускалась в воду, а другой конец лески привязывался к проволоке, которой были связаны плоты. Рыбки внутрь легко проникали, а назад им не позволяли острые концы вырезанной крышки. Через некоторое время банку поднимали, вытряхивали рыбок и опускали опять. Главным образом ловили для котов и кошек, но иногда при хорошем улове делали жареху для семьи. Почему-то мы не брали с собой даже куска хлеба. Возвращались вечером домой голодные и сметали со стола всю нехитрую снедь.

Изредка мы ходили на ипподром. Там проводились бега. По городу развешивались афиши на белом листе с изображением лошадки с коляской и крупными буквами «БЕГА». Бега – это седок сидит в коляске, которую везет лошадь, а скачки – это всадник верхом на лошади. Но ипподром нас не очень привлекал. Другое дело, когда на ипподроме стали проводиться Выставки достижений народного хозяйства. Нам нравилось туда ходить, тем более, что билеты мы не покупали, а проныривали без билетов – хиляли, как говорили тогда.

Походы в баню были обязательным ритуалом и обязательно компанией. Почему-то это было по субботам, когда народу в бане «было больше, чем людей», как мы выражались. Наверное это было потому, что мать меняла постельное белье по субботам. Поэтому в очереди сидели не менее часа. Сейчас я бы в такую баню босиком не зашел, а тогда мы этого и не замечали. На полу валялись листья от веников, обрывки вехоток, обмылки, текла вода и по всему этому мы шлепали босиком. Еще нам не нравилось, когда какой – нибудь дед просил потереть ему спину вехоткой, но терли.

Класса с пятого мы начинали приобщаться к тому, что нас увлекало. Некоторые даже стали записываться в кружки и секции. Они все были бесплатные и в них даже завлекали. Некоторые наши пацаны стали ходить на духовой оркестр, кто на авиамодельный, кто еще куда. Отец у меня занимался фотографией. У него был фотоаппарат на треноге и при фотографировании он накрывался накидкой. Но когда я подрос, появились фотоаппараты «Смена» и мне его купили. Фотографировать им было легко, а вот далее… Надо было подобрать пленку нужной чувствительности в зависимости что, где и в какое время ты будешь фотографировать. Зарядить пленку в кассету надо в полной темноте. Зарядил, вставил в фотоаппарат и иди фотографируй. Но… надо поставить нужную выдержку, диафрагму… Так что первые мои проявленные пленки были «черно – белое кино». То есть, половина кадров белая, половина черная. Но процесс пошел. А печатать фотографии – это замечательная процедура. Кладешь листик фотобумаги под фотоувеличитель, отодвигаешь красное стеклышко, несколько секунд и листик опускаешь в ванночку с проявителем и вот у тебя на глазах появляется изображение того, что ты снимал.

В те годы многие из нас собирали открытки, а когда появились почтовые конверты с картинками, то собирать такие картинки по темам было массовым явлением. Были среди нас филателисты, но сравниться с Валеркой Епифанцевым было некому. У него мать работала на центральной почте и обеспечивала его марками по полной.

Мне кажется, что особых забот мы своим матерям не доставляли. Да, мы жили так, как хотели, а не так, как нам кто-то навязывал. Но все мы никогда не забывали о домашних обязанностях. Летом – огород: вскопать, поливать, пропалывать, собирать урожай. Зимой: заготовить топливо, топить печку, вынести золу. Для золы осенью в огороде выкапывали зольную яму, которую весной закапывали. У многих семей была живность: куры, утки, свиньи, козы, коровы и за всем этим надо было ухаживать. А носить воду с водокачки – это зимой и летом ежедневно. Как и ходить в магазины. А еще мы читали книжки постоянно и играли в настольные игры. Мне кажется это интереснее, чем сидеть целыми днями в социальных сетях. Но это не в укор нынешнему поколению молодых. Просто у каждой эпохи свои игры, свои увлечения, свои правила игры. Эпоха и диктует образ жизни каждого поколения. Единственное неизменно во всех веках и поколениях два правила:

1.Будь человеком (если коротко) и 2.Учиться, учиться и учиться (почти по классику).