«Всякий вид работы приятнее, чем вечный покой»

Анатолий Рубцов в день окончания службы в рядах Советской армии г. Благовещенск, 1967 г.

Для меня длинная производственная дорога началась в сентябре 1960 года, когда нас, второкурсников лесотехнического техникума, отправили, как принято тогда было, на целый месяц в какой-то колхоз или совхоз на уборочную. Из всего этого четко врезался в память случай, который мог стать последним в моей жизни. Мы работали в бункере комбайна, который убирал пшеницу. Рядом шла машина, в кузов которой сыпалось зерно. Меня послали за питьевой водой. Сбоку у бункера была лесенка. Я по ней спустился, набрал воды, подбежал к этой лесенке и стал подниматься. В это время комбайн сделал маневр и меня прижало к кузову машины. Я заорал, комбайн еще сманеврировал и я выпал на землю, к счастью. Потому что комбайн еще вильнул, в результате чего опять столкнулся с бортом машины, да так, что эта лесенка оторвалась. Это был первый урок по технике безопасности.

Затем были производственные практики на мебельных комбинатах и в том числе годовая на мебельной фабрике города Благовещенска. И вот в декабре 1963 года я получил диплом техника – технолога лесопильно-деревообрабатывающего производства.

Я знал, что летом меня призовут в ряды Советской армии и потому диплом отложил подальше. До июля я играл в футбол за команду «Амурский металлист», с июля 1964 года по октябрь 1967 служил в 4-й, ракетной, ордена Ленина Краснознаменной бригаде. После демобилизации опять футбол в п.Кавалерово, Приморского края.

Я всегда задумывался о смысле жизни, о коварных превратностях судьбы, о выборе пути. Понимал, что есть системообразующие компоненты жизни, из которых и складывается судьба. Это здоровье, семья, хобби и, конечно, работа. И если до армии все было по инерции, то сейчас настало время сделать важный выбор. Понятно, что каждый хотел бы заниматься любимым делом, за которое хорошо бы платили. Я чувствовал, что заниматься тем, на кого я выучился, не отвечает ни первому, ни второму моему желанию. Поварившись на футбольной кухне, я не увидел для себя перспектив даже при удачных стечениях обстоятельств. Мне говорили: «Не морочь голову, люди работают не там, где им нравится, а там, где у них получается». «Мне вообще нигде не нравится работать, - говорил мне товарищ, - так что, мне совсем нигде не работать?»